Дедовщина.

Страница 1

«Дедовщина»

(получившая на флоте наименование «годковщины») представляет собой самый застарелый (как имеющий глубокие исторические корни) вид проявления НУВ, при котором в качестве доминирующего социального признака (а в соответствии с ним - и комплекса «привилегий» или «обязанностей») в неформальной структуре подразделения выступает срок службы. Давние традиции любого человеческого сообщества (а в особенности изолированного сообщества лиц мужского пола), связанные с особым отношением к новым членам, впервые входящим в его состав, в армейских условиях приобретают особенно уродливые формы.

«Дедовщина» представляет собой систему изощренных форм физического и психического насилия, пронизывающих все сферы жизнедеятельности войск, и обеспечивающих доминирующее положение в подразделениях и частях военнослужащих старших периодов службы над молодыми солдатами. Таким образом, в основе статусно-ролевой системы "дедовщины" лежит сложившаяся, обладающая свойствами устойчивости и самовоспроизводства, строго поддерживаемая среди военнослужащих различных «категорий» (сроков службы) иерархия, закрепляемая порочными ритуалами и традициями.

Разделение военнослужащих на «категории» с соответствующими для каждой из них своими функциями закрепляется и существует продолжительное время путем создания и проведения военнослужащими старших периодов службы порочных ритуалов и традиций. Данные ритуалы, как стихийно возникшее средство упрочнения «дедовщины» исключительно разнообразны по своей форме, но суть их одна: закрепить дифференциацию, разделение военнослужащих срочной службы по периодам, «напомнить» о роли каждого в структуре искаженных, деформированных внутриколлективных связей, порожденных данным феноменом.

Каждый военнослужащий (в контексте рассматриваемой «дедовщины») является носителем определенных стереотипов поведения, наиболее характерных для общности (призыва), представленной в его лице. Однако, означает ли это, что происходит полная утрата индивидуальных свойств личности, или признаков, характеризующих военнослужащего как представителя той или иной социальной группы, к которой он принадлежал до призыва в ВС? Конечно, нет, каждая личность продолжает сохранять свою индивидуальность, заложенную в нее прежним социальным окружением. Просто в специфических армейских условиях следование сложившимся там стереотипам поведения, в том числе и неформальным негативной направленности, представляется наиболее безболезненным и благоприятным вариантом прохождения процесса социализации. В связи с этим, система неформального разделения военнослужащих по срокам службы оказывает на поведение того или иного индивида преобладающее воздействие.

Возможно, именно поэтому, молодой человек, попавший в армию со скамьи подсудимых, из неполной неблагополучной семьи и воспитывавшийся в нормальных, благоприятных для полноценного развития личности условиях, имеют равные шансы стать носителями неуставных взаимоотношений, пройдя суровую «школу дедовщины». Разница между ними может существовать лишь в различной степени использования комплекса «привилегий», свойственных военнослужащим старших сроков службы.

Таким образом, говорить о существовании лишь какой-то небольшой группки нарушителей уставных взаимоотношений, скорее всего, неоправданно: практически каждый военнослужащий старшего срока службы является в различной степени носителем неуставных взаимоотношений. Всегда существует вполне реальная опасность применения определенных санкций за нарушение «традиций» старшего призыва, среди которых – и понижение в статусе, «перевод» обратно в положение младшего призыва. Создаваемая таким образом круговая порука делает «неуставные взаимоотношения», основанные на неформальном разделении военнослужащих по срокам службы явлением чрезвычайно живучим и находящим широкое распространение в войсках.

Страницы: 1 2 3 4

Больше по теме: